ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД В ПСИХОАНАЛИЗЕ

Философская феноменология избрала фокусом главного интереса рефлексивный анализ переживаемого опыта. Психологи и психиатры, начиная с 50-х годов, начали разрабатывать феноменологические подходы к соответствующим дисциплинам, выходя за рамки естественнонаучной парадигмы. Перемена парадигмы включает в себя радикальную переработку основных представлений данной дисциплины. Новое видение человеческой природы в нашем случае связано с развитием философского понимания в ХХ веке.

Философская антропология любого психологического подхода, базовое понимание человеческой природы влияют на содержание проблем, изучаемые факты и правила исследования в этом подходе. Экзистенциальная и феноменологическая философия потребовала от психологов пересмотра методов.

Прежде всего усилия были направлены на пересмотр концепции человека как просто биологического объекта, чьи мысли, чувства и действия определяются множеством сложно взаимосвязанных причин. Эта концепция, имеющая начало в естественных науках и ранней философии, распространяющей понятие причинности на человека, остается неявно признаваемой в традиционной психологии (и под влиянием медицинских моделей – в психиатрии и классическом психоанализе) в большой степени. Однако, «естественнонаучные» психологи не способны адекватно описать понятие человеческой свободы и значимости человеческого опыта. Количественные, механистические, компьютерные модели человеческой природы могут описывать различные регулярные структуры поведения и порождать определенные предсказания, но не согласуются с человеческими формами самопостижения.

Человеческая деятельность постоянно формируется тем, как мы понимаем себя и других, и значением ситуаций, которые мы проживаем. Задача психологии как гуманистической науки – изучать описания (нарративы) актуальных переживаний в человеческом опыте.

Экзистенциально-феноменологический подход в современной психотерапии обычно связывают непосредственно с экзистенциальными направлениями и именами Бинсвангера, Ялома, Бугенталя, Мэя, логотерапией Франкла, гештальт-терапией Перлса и рядом гуманистических направлений. Феноменологический подход в психоанализе, возможно, реализуется наиболее полно в теории интерсубъективности Столороу и Этвуда, возникшей как продолжение self-психологии Хайнца Кохута. Основными составляющими философской антропологии этого подхода стали герменевтическая традиция философии истории, аспекты экзистенциально-феноменологической философии, базовые концепции современного структурализма и некоторые тенденции современной фрейдистской мысли. Психоаналитическая феноменология – это глубинная психология человеческой субъективности, посвященная прояснению личного опыта и поведения в интерсубъективном контексте психоаналитической встречи (Atwood & Stolorow, 1984).

ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ

Психоанализ может быть отнесен к гуманитарным наукам (Geisteswissenschaften) согласно Вильгельму Дильтею. В отличие от наблюдаемого извне объекта изучения естественных наук, высшей категорией гуманитарных наук является категория значения – нечто, существующее в рамках человеческой субъективности. Фокус на интерпретации и понимании характерен для методологии гуманитарных наук в целом. С начала своего существования психоанализ испытывал противоречивые влияния – Фрейд пытался создать и защищать естественнонаучную метапсихологию, применяя на практике методы герменевтической традиции. Центральной методологией психоаналитического исследования остается изучение историй индивидуальных случаев (от актуальных клинических нарративов до воспоминаний и литературных текстов). Одним из следствий принятия герменевтического подхода является признание того, что познающий субъект является одновременно объектом познания. Это объединение субъекта и объекта приводит к особой методологии: исследователь может и должен обращаться к собственному опыту, интерпретируя жизнь тех, кого изучает. Этот принцип остается незыблемым в психоанализе, какое бы направление ни принимало его развитие.

Рикёр определяет психоанализ как герменевтический метод, действующий через сознание на становление сознания (Куттер, 1997, стр.89).

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО – ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД

Происхождение объединенного термина «экзистенциально- феноменологический» неясно, учитывая то, что философы, развивавшие это направление, относят себя обычно либо к феноменологам, либо к экзистенциалистам. Однако, такое объединение кажется исторически и методологически оправданным (Luijpen, 1969), хотя оно не должно мешать пониманию определенной и четкой дифференциации. Феноменология, в первую очередь, создавалась как метод, направленный на понимание явлений человеческого сознания. Экзистенциализм, с другой стороны, характеризуется стремлением прояснить сущностные и вечные вопросы человеческого существования в широком смысле, такие как конечность (финитность) существования – проблема смерти, воплощенного, телесного, эмоционального, ситуационного существования, экзистенциальная изоляция, способность к языку, символизм, рефлексия, стремление к осмыслению, свобода выбора, само- актуализация и трансценденция, вовлечение в отношения, ответственность. Экзистенциальная феноменология, таким образом, может означать применение феноменологического метода к вечным проблемам человеческого существования.

Можно сказать, что экзистенциальный подход расширяет предмет феноменологии за пределы актов сознания, признавая важность дорефлексивных (доментальных) телесных компонент в структуре значения (Мерло-Понти), подчеркивая экзистенциальные выборы человека в жизненной ситуации (Сартр), или сосредотачиваясь на тотальности личного переживания как бытии-в-мире (Хайдеггер).

Гуссерль использовал феноменологические методы в строго философском приложении, однако, полагал возможным использование соответствующих процедур для других задач и описал ряд областей поиска, в том числе рассмотрел различие между феноменологией и психологией в терминах трех отдельных дисциплин. Приведем вариант Шпигельберга:

«Чистая феноменология есть исследование сущностных структур сознания, объемлющих его эго-субъекта, его действия, его содержание, - следовательно, не ограниченное психологическими явлениями, - выполненное с полной приостановкой влияния (suspension) экзистенциальных убеждений.

Феноменологическая психология есть исследование фундаментальных типов психологических феноменов, касаясь лишь их субъективных аспектов, безотносительно к их воплощенности в объективном контексте психологического организма.

Эмпирическая психология есть описательное и генетическое исследование всех аспектов психических сущностей как неотъемлемой части психофизического организма; как таковая она формирует просто часть исследования человека, т.е. антропологии.» (Spiegelberg, 1960, p. 152)

Психоаналитическую феноменологию Столороу и Этвуд (Atwood & Stolorow, 1984) определяют как «глубинную психологию человеческой субъективности, посвященную освещению значения в личном опыте и поведении». Для того чтобы более конкретно определить отношение между философской и психоаналитической феноменологиями, обратимся к обсуждению взглядов важных фигур в экзистенциально-феноменологическом движении.

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ

Эдмунд Гуссерль

Феноменологический подход фокусируется на факте как переживании мира посредством потока сознания как структурировании значения. Действия сознания (восприятие, воля, мышление, ожидание, вспоминание) дают доступ к миру субъекта или иным мирам, отражая как содержание («что»), так и процесс («как»). Гуссерль, основатель феноменологии, надеялся прояснить основания и содержание процесса познания в человеческом сознании, описывая его как интенциональное, т.е. всегда направленное на некий объект. Сознание распознает или создает значение, которое впоследствии воплощается в мире как переживание.

С начала ХХ века философия и психология стала все больше признавать роль субъекта в создании значения реальности (параллель в физике – принцип неопределенности Гейзенберга). Фундаментальный вклад Гуссерля состоял в привлечении внимания к исследованию значения, составляющего силу действий сознания в создании мира субъекта. Он предложил исследовательскую программу, названную «трансцендентальной феноменологией», предназначенную для выявления структур субъективности, воплощающих условия возможности всего сознательного опыта. Столь широкий спектр приложения позволил Гуссерлю рассматривать трансцендентальную феноменологию как дисциплину более фундаментальную, чем традиционные эмпирические науки.

«Феноменологический метод» был разработан Гуссерлем под влиянием его учителя Франца Брентано – философа-психолога, который и ввел понятие интенциональности. Согласно Джонсу (Jones, 1953), Зигмунд Фрейд посещал философский семинар Брентано раз в неделю в течение двух лет, и некоторые его телеологические взгляды, очевидно, испытали влияние Брентано. Окончательно Гуссерль назвал свой метод трансцендентально- феноменологической редукцией, - в первую очередь, метод не позволял выбирать из опыта определенные объекты, чувства, ощущения, - ибо в этом случае доминировал бы классификационный принцип по отношению к миру. Таким образом, феноменологический метод не является эмпирическим, поскольку эмпирический метод заранее предполагает нахождение той или иной «вещи» в мире. Гуссерль предпринял попытку утвердить метод поиска без пресуппозиций – никаких теорий, просто описания феноменов в том виде, в каком они являют себя непредубежденному наблюдателю.

Начальный этап феноменологической редукции Гуссерль определил как «приостановку опыта» или epoche, ментальную операцию, посредством которой феноменолог освобождает себя от убеждений, предшествующих опыту. Статус мира как объекта сознания, таким образом, «понижается», редуцируется уходом от допущений относительно его истинности, природы, истории и т.д., и исследователь фокусирует внимание на «данности» мира в его собственном осознании. Исследователь, предпринимающий изучение посредством личного опыта без этого шага, может пасть жертвой «заблуждения психолога» (Giorgi, 1981), то есть на его суждения могут повлиять различные предконцепции, желания, влечения, мотивы, ценности и т.д. Только после достижения освобождения от таких предконцепций место «естественного принципа» восприятия занимает «феноменологический принцип», позволяющий воспринять сущностные структуры такими, какими они являются и сформулировать феноменологические утверждения об интуитивной сущности феноменов, добиваясь, таким образом, философской определенности.

Применяя систематическую рефлексию как исследовательский метод, Гуссерль открыл горизонтальную природу сознания: поле нашего осознания всегда простирается за пределы фактически данного материала к ассоциированному, вспоминаемому, обобщенному или перерабатываемому иначе. Гуссерль сосредоточился, в основном, на временных (темпоральных) горизонтах сознания: на том, как мы переживаем временной поток – прошлое, настоящее, будущее – и как эти горизонты взаимодействуют и структурируют значение (смысл) времени здесь и теперь. Структурирующая природа темпоральных смыслов прослеживается в современном психоаналитическом понимании явления переноса (трансфера) как организующего принципа в субъективном мире человека.

С точки зрения психотерапевта феноменологический принцип означает изучение реакции на то, что просто существует в виде ощущаемого, прочувствованного переживания; терапевт не вычленяет, не изолирует, не интерпретирует какие-либо аспекты этого опыта. Epoche или «приостановка опыта» требует отстранения от суждений о морали, ценности, причинах, объяснениях и даже от разделения субъекта (пациента) и объективного наблюдателя (терапевта). Терапевт (психоаналитик) уделяет особое внимание собственному опыту и состоянию сознания в присутствии пациента. Он должен скорее продолжать наблюдать и слушать, оставаясь с материалом пациента и прямо «переживая пациента», чем искать скрытые процессы и смыслы.

Феноменологи предупреждают, что дистанция, промежуток, создаваемый между терапевтом и пациентом стандартными техниками клинического интервью, может быть заполнен обильным вербальным материалом и аналитическими идеями, концепциями и теориями. Они советуют фокусироваться на эмоциональном обмене, оставаясь строго в области феноменов, предоставляемых пациентом, и концентрируясь на переживаемом взаимодействии с ним.

Феноменологическая редукция когнитивной и эмоциональной дистанции между терапевтом и пациентом становится краеугольным камнем психотерапии и психоанализа и приводит к феномену истинного контакта (Jaspers, 1972). Феноменологический принцип позволяет выдвинуть на первый план вопрос, действительно ли психоаналитик видит и слышит пациента как он есть, или тот служит лишь мишенью для проекций психоаналитических теорий и конструктов.

В поздних работах Гуссерль развил идею «жизненного мира», мира нашей обычной повседневной деятельности и здравого смысла. Поскольку социальный конструкт здравого смысла принимается нами как нечто, само собой разумеющееся, мы не осознаем социальной «сделанности» нашей реальности. В то же время, эта непризнаваемая реальность жизненного мира является основой и матрицей всякой научной деятельности, в частности психоаналитической. Феноменология, в свою очередь, изучает лежащие в основе «здравого смысла» конструкты и феномены.

Альфред Шюц

Продолжая традицию Гуссерля, Шюц в своей работе сосредоточился на конструкте социальной реальности (Schutz, 1962, 1964,1966). Он ввел в рассмотрение специфические рациональные структуры сознания – типификации сознания, посредством которых человек воспринимает природу социальной реальности и способен действовать согласно этому восприятию.

Много внимания Шюц уделил изучению биографического знания, организованного в терминах того, что он называл иерархические порядки типификаций (схемы интерпретаций, рецепты действий, концепции роли) и в терминах схем или порядков отношений, которые выражают интересы и мотивации индивидов и групп и категоризируют мир в релятивистской манере. Его работа обогатила феноменологическую перспективу рассмотрением явлений контакта, социального взаимодействия и интерсубъективности. С развитием работ Шюца Питером Бергером феноменология нашла признание в социологии. Однако, эти работы пока находятся, в основном, вне круга внимания психоаналитиков, и развитой феноменологической социальной теории в психоанализе не было создано (в отличие, скажем, от структуралистских, постструктуралистских подходов).

Макс Шелер

В отличие от Гуссерля и Шюца, описывавших чисто рациональные структуры человеческой субъективности, Шелер сосредоточился на феноменологическом анализе нерациональной сущности переживания, рассматривая инвариантные структуры эмоционального опыта, ценностей, чувств. Он пытался определить место человека во вселенной как субъекта любящего, этического, несводимого в описании к рациональным терминам.

Шелер изучал явления эмоционального мышления (когниции) относительно ценностей - осознание и восприятие ценностей, - которое он рассматривал как предшествующее и, следовательно, фундаментальное по отношению ко всем другим видам мыслительной деятельности. Он разработал феноменологию этики и объективную иерархию ценностей – от чувственных до духовных, описал ключевые межчеловеческие феномены любви и ненависти, разнообразие и формы симпатии (Scheler, 1954). Шелер выделил три типа знания: знание контроля – область науки и технологии, знание сущностей – область философии, метафизики, феноменологии и знание спасения – область религии и духовного поиска. Философская антропология Шелера была названа этическим персонализмом, подчеркивающим многомерность природы человеческого существования в христианской духовной традиции.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ

«Чистая» феноменология Гуссерля была позднее обогащена экзистенциалистским движением в традиции Кьеркегора и Ницше. Связанный с именами Хайдеггера, Сартра, Мерло-Понти этот подход признал важность предсознательного, доментального жизненного переживания, феномена «проживаемого тела». Экзистенциалисты подчеркивают, что бытие-в-мире включает в себя более, чем человеческое сознание и объемлет тотальную реакцию, воплощенный ответ человека на воспринимаемую ситуацию. Они сосредоточили исследование на ситуативном переживании. Интенциональность была переопределена как диалогическая, отношенческая динамика взаимодействия Я-Другой. Экзистенцию можно определить как конкретную, биографическую, воплощенную жизнь конкретных людей, характеризуемых уникальностью и незаменимостью. Экзистенциальная феноменология изучает экзистенции в терминах личностного вовлечения в ситуации в мире. Она направлена на «пробуждение к особому способу жизни, обычно называемому аутентичным существованием (экзистенцией)» (Spiegelberg, 1969).

Мартин Хайдеггер

Хайдеггер поставил под сомнение традиционное картезианское разделение на субъект и объект, ведущее к дуалистическому видению мира: дихотомии субъективного сознания и объективной материи. При допущении этого разделения мы неизбежно сталкиваемся с двумя отдельными онтологическими реальностями материи и сознания, что порождает неразрешимые эпистемологические проблемы. Мы можем избежать этих трудностей, если будем мыслить о существовании в релятивистских терминах и терминах теории поля как о некоем открытом поле, в котором мир и объекты проявляются и раскрываются динамическим образом (Dasein как бытие-в-мире). (Хотя попытка кратко описать, тем более – определить, хайдеггеровскую категорию Dasein, видимо, заранее обречена на неудачу). Человек - не Я, живущее отдельно от независимого мира, а, скорее, личное вовлечение в сложную общую структуру отношений взаимозависимости, требующих реакции и участия (Heidegger, 1962).

Мир существует для нас при нашем участии и посредством нашего участия. Согласно Хайдеггеру сущностные структуры бытия-в-мире основываются на заботе, то есть на заинтересованном присутствии и открытости по отношению к миру и другим людям. Феноменологический подход Хайдеггера базируется на интерпретативном понимании Dasein. Он назвал его герменевтикой существования.

Хайдеггер призывает сменить «вычислительный» способ мышления на рефлексивный, даже медитативный (Gelassenheit). Возможность личностного роста, аутентичного (со-)участия зависит от разрешенности базовых экзистенциальных вопросов, в первую очередь, отношения к смерти. Хайдеггер говорит о качественной трансформации во время аутентичных моментов и «движений» в личной экзистенции. Тем самым он выходит за рамки рационального видения мира и вводит в рассмотрение трансперсональный контекст.

Английский психоаналитик Уилфрид Бион (Bion, 1967) советует терапевту начинать каждый сеанс с пациентом без воспоминаний, желаний или понимания. Пациент проецирует на терапевта важные аспекты его бытия в настоящий момент - мысли, чувства, ощущения, имеющие бессознательную природу. Терапевт не мешает этому процессу, проводя психоаналитический сеанс без каких-либо предварительных понятий, предубеждений, представлений о том, как должно идти лечение или взаимодействие. Бион называет такое состояние состоянием ревери (reverie) и проводит аналогию с состоянием матери по отношению к младенцу. Эта концепция Биона хорошо соответствует хайдеггеровскому понятию Gelassenheit. В поздних работах Хайдеггер полагал что для того, чтобы войти в соприкосновение с Бытием, необходим определенный принцип сознания (Gelassenheit) - некий вид пассивно- рефлексивного принципа - в противоположность активному научно- эмпирическому подходу, который мы используем для понимания и интерпретации природы, и лежащий в основе большинства современных направлений в психиатрическом и психоаналитическом лечении. Из понимания принципа Gelassenheit, как и концепции Биона, следует, что если мы приближаемся к постижению Бытия активно с научной позиции, эта позиция сама и станет препятствием на пути к озарению.

Важность этих концепций состоит в том, что они порождают альтернативную методологию для психоанализа. Они также предполагают определенный вид убеждения, что жизненный (витальный) материал, с которым мы пытаемся соприкоснуться, будет послан нам неким образом, только если мы правильно подготовимся, чтобы получить его, что сближает эти концепции с мистическими концепциями восточных философий. Это, безусловно, вызывает определенные нарекания со стороны более традиционно настроенных ученых, однако каждый психоаналитик решает лично для себя, использует ли он, и насколько, этот подход.

Жан-Поль Сартр

Сартр в значительной степени способствовал «экзистенциализации» феноменологии, выдвинув положение «существование предшествует сущности». Согласно Сартру человек есть совокупность его жизненных выборов, за которые он несет полную ответственность. Идея фундаментального проекта жизни человека относится к тому способу жизни, который каждый выбирает для себя. Этот проект можно раскрыть при помощи экзистенциального психоанализа – сартровского метода личностной рефлексии, отраженного в его знаменитых романах-исследованиях (см. например, Сартр, 1998).

Концепция фундаментального проекта имеет значительную ценность для клинической психологии и психологии личности. Она относится к уникальной конфигурации значимых экзистенциальных выборов, то есть общей сети экзистенциальных «ходов» индивида. Такой проект есть внутренний принцип связности, структурирующий принцип, который мы можем воспринимать и исследовать в собственной жизни или в жизни других людей.

Морис Мерло-Понти

Мерло-Понти (Merleau-Ponty, 1968) расширил понятие интенциональности, включив в него довербальную мысль (мышление-в- действии) или доличностное измерение телесной интенции и значения. До того как сознание уделяет внимание ситуации, действующее тело уже понимает ее и собственные возможности в ней. Интенциональность включает в себя жизнь (проживание) воплощенного существования и интерактивное взаимодействие (коммуникацию) – основу действующего сознания.

Более широко Мерло-Понти говорит о том, что мир и тело взаимно следуют друг из друга и имеют одну природу (Я – часть мира , а мир – продолжение моего тела). Отношения между ними он характеризует как j’en suis («я принадлежу этому»). Это первичная основа всего нашего осознания, тот вид продолжения тела, который Мерло-Понти в поздних работах метафорически именует плотью мира. Таким способом Мерло-Понти преодолевает традиционную дихотомию субъект-объект. Мы всегда находимся в сердце мира и не имеем никаких преимуществ. Мы никогда не можем достичь полной ясности в наших попытках критической рефлексии, ибо не можем дистанцироваться от нашего первородного осознания, в котором значение уже существует. Телесное существование наделяет нашу жизнь изначальным смыслом.

Тело дает нам возможность движения, принцип способности («я могу»). Это происходит на дорефлексивном уровне оперативной интенциональности, или уровне практогнозии, пользуясь термином Мерло-Понти. В силу нашей воплощенности мы уже способны значимо взаимодействовать.

Мерло-Понти внес значительный вклад в понимание природы человека, обреченного на смысл, указав, в то же время, на предел возможностей рефлексивного метода и факт неизбежной неопределенности (chiaroscuro), как результат нашего телесного участия в бытии. Он установил примат восприятия и сосредоточился на воплощенной субъективности как предмете экзистенциальной феноменологии.

В последние два десятилетия психоанализ вплотную подошел к описанию и изучению архаического «нементализованного» опыта в клинической ситуации – опыта дорефлексивных состояний и переживаний (см., например, Ogden, 1989; Mitrani, 1996). Согласно Биону (Bion, 1967), такие переживания не могут стать основой мысли, образа сновидения, концепции и, связанные телесностью, остаются психически «непереваренными».

ОТ ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТИ К ИНТЕРСУБЪЕКТИВНОСТИ

Изначально понятие интенциональности у Гуссерля описывало однонаправленное действие ego-cogito-cogitatum, эго, направляющее внимание на объект и, вслед за тем, раскрывающее смысл или значение объекта ("интенциональная стрела"). Ранняя феноменология Гуссерля была сфокусирована, в первую очередь, на когнитивных значениях. Позднее Гуссерль расширил понятие интенциональности, включив в него оперативную интенциональность, то есть интенциональность спонтанного автотелического телесного движения (здесь подходит метафора автопилота). Мерло-Понти развил эту идею в контексте его понятий "телесного субъекта" (le corps propre) и подвижности. Посредством телесного воплощения в реальности мы всегда готовы реагировать на требования ситуации по отношению к нашему телу. Нашим телом управляют "дорефлексивный интеллект" и проживаемая вовлеченность, превосходящие осознание и способность к контролю. Оперативная интенциональность устанавливает и использует скрытые связи соответствия и взаимозависимости: взаимное вовлечение. Таким образом "интенциональная стрела" оборачивается улицей с двусторонним движением, построенной на взаимодействии, взаимопереживании, взаимосоздании, взаимоконструкции.

По Шелеру базовое человеческое действие есть действие ценностного восприятия. Он подчеркивает эмоциональную и надрациональную природу нашего отношения к миру и друг к другу и то, что мы конструируем наши жизни посредством ценностно определенных (в терминах любви и ненависти) действий. Для Сартра понятие интенциональности связано с экзистенциальными выборами и радикальной свободой, и его концепция экзистенциального проекта является ключевым в этом контексте. В хайдеггеровском понятии бытия-в-мире, связывающем субъекта и объект, базовая онтологическая структура Dasein характеризуется заботой, заинтересованным присутствием, открытостью миру. Приоритет субъекта, личности, Эго уступает место равным отношениям взаимного следования, «отношенческой целостности».

С расширением контекста понимания различных измерений в конструировании значения путем включения влияния нашего тела, интерсубъективности, нашей воплощенности в языке и культуре, смысл интенциональности меняется от, в основном, когнитивного понимания до понимания ее как экзистенциального вовлечения в создание нашего способа жизни, а фокус рассмотрения от актов сознания переходит на акты культуро-строения. Феноменологический метод эволюционирует от ценностно- свободного рефлексивного анализа до ценностно-нагруженного эмоционального вовлечения и экзистенциального посвящения.

Подобную эволюцию претерпело психоаналитическое понимание феноменологии, начиная с попыток "объективного" наблюдателя понять переживания субъекта. С точки зрения психоаналитической феноменологии такие клинические феномены как перенос и контрперенос, негативные терапевтические реакции, психопатология в общем и само терапевтическое действие психоанализа нельзя понять вне интерсубъективного контекста, в котором они имеют место.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД В ПСИХОАНАЛИЗЕ

Каждый из вышеупомянутых философов, предлагая свою феноменологическую систему, выдвигает допущения, которые можно положить в основу изучения человеческого опыта. Эти различные предложения в общем подчеркивают разницу между свойствами материальных объектов в переживаемом мире и свойствами самой субъективности. Это же направление мысли приобрело особую важность в психоаналитической литературе за последние четверть века, особенно у авторов, критикующих традиционную фрейдистскую метапсихологию, что, как указывают, в частности, Этвуд и Столороу (Atwood & Stolorow, 1984), способствует интеграции феноменологического понимания и психоанализа. Попытки осуществить такую интеграцию предпринимались всегда, однако, по большей части не очень успешные. Можно предположить влияние двух факторов, препятствующих успеху. Первый - приверженность самих аналитиков традиционной модели естественных наук, которая поддерживалась и метафорическим языком классической психоаналитической метапсихологии, описывающим психическую деятельность человека в терминах энергий, сил, механизмов (вспомним "ментальный аппарат" Фрейда) и принципа психического детерминизма. Второй - недостаток критичности по отношению к самой феноменологической философии. Пытаясь освободить психоанализ от ограничений механицизма и детерминизма, свои феноменологические системы создавали такие выдающиеся психологи и психиатры как Людвиг Бинсвангер, Ролло Мэй, Медард Босс (его Daseinsanalyse нашел все же ограниченный круг приверженцев). Однако, результат некритического переноса на почву психоанализа философских концепций и инсайтов, не имеющих основы в клиническом наблюдении (например, попыток заменить фрейдистские допущения относительно человеческой природы хайдеггеровской онтологией Dasein) выглядит имеющим сомнительную ценность для глубинного психоаналитического знания. Развивающаяся психоаналитическая феноменология сопротивляется философским попыткам определять сознание в универсальных терминах и ищет понимания феноменов, возникающих в специфическом интерсубъективном диалоге психоаналитической ситуации.

Тем самым, феноменология находит широкое применение в современных психиатрии и психоанализе. Принцип интерсубъективности утверждает, что феномены межличностного контакта (в частности, контакта аналитика и пациента) всегда определяются интерактивно, и диагноз (вообще, выделение нозологической категории) возникает на основе феноменов, порождаемых контактом, и, следовательно, относится к обоим участникам встречи – наблюдаемому и наблюдающему, пациенту и терапевту. Это понимание резонирует с идеями квантовой физики и общего постмодернистского подхода в философии и герменевтике.

Девиз Эдмунда Гуссерля Zu den Sachen selbst! («К самим вещам») мог бы стать девизом движения психоаналитиков, сфокусированных в своей деятельности на цельности пациента, изучении и описании феноменов, представленных пациентом в целом, включая феномены их взаимоотношений, как они переживаются самими психоаналитиками. Совокупность переживаний психоаналитика в процессе психоанализа и переживаний, представленных пациентом, и составляют пациента.

Согласно Гуссерлю акт переживания состоит из двух фаз. Во время первой (noesis или «ноэтическая фаза») чувственные данные определяются субъектом как значимые. Для этого необходима вторая фаза («ноэматическая»), во время которой интенциональностью переживания конструируются «объекты» переживания. «Объекты», наделенные значением, называются ноэмы. Гуманитарные науки должны оперировать не «естественными объектами», которые сами суть абстрагированные ноэмы, а самими ноэмами. Иначе витальный человеческий компонент и полнота переживания будут потеряны. К тому же знание сконструированной нами ноэмической реальности расширяет возможности наших (экзистенциальных) выборов.

В качестве клинического примера можно рассмотреть предложенный Пао (Pao, 1979) диагноз шизофрении не на основе стандартных клинических характеристик, а как функцию переживаний терапевта, вовлеченного в контакт с кем-то, кто одновременно присутствует и отсутствует, что порождает значительную степень дискомфорта. Расширением такого подхода является применение эмпатического понимания в self-психологии Кохута (Kohut, 1971), как способности терапевта переживать опыт пациента посредством пробной идентификации с ним, находясь как бы «в шкуре» пациента. Понятие эмпатии в работах Кохута претерпело сложную эволюцию – от понимания эмпатии как замещающей интроспекции до видения ее как определенной моды бытия-в- мире.

Феноменологический подход к пациентам, описываемым как имеющие пограничные расстройства личности, видимо, более плодотворен, чем основанный на традиционном диагнозе, который немедленно превращает взаимодействие в противостояние (Atwood & Stolorow, 1984).

Феноменология наряду с герменевтической экзегетикой может обусловить более полное понимание пациентов, того, как другие переживают их состояния, как их трудности возникают в интеракциях и интерсубъективном контексте. Это может поддержать человечность пациента и жизненно важное чувство Я, даже во время обследования. Феноменологический метод может быть положен в основу научного исследования, и в психологии существует установившаяся традиция (хотя и не очень влиятельная в настоящее время) изучения соответствующих видов качественного анализа (Giorgi, 1985). В противоположность философам экзистенциально-феноменологи-ческого направления, которые не склонны конкретизировать «базы данных», на которых основаны их рефлексивные построения, психологи должны явно описывать структуру исследования и методологические шаги анализа данных и экспликации (в процессе экспликации «неявное осознание сложного феномена становится явным, сформулированным знанием его компонент» (van Kaam, 1966, p. 305)). Традиционная экспериментальная психология использует количественный подход со статистическим анализом данных, полученных в результате проверки соответствующей гипотезы. Экзистенциально-феноменологическая психология использует качественное исследование – анализ значения и экспликация описаний переживания жизненного мира. В случае психоаналитического подхода традиционный исследовательский дизайн или неприменим, или дает не очень удовлетворительные результаты в силу специфики подхода. Автору представляется возможным и более результативным разработка феноменологи- ческого подхода к психоаналитическому исследованию.

Куттер, П. (1997), Современный психоанализ. СПб: Б.С.К.

Сартр, Ж.-П. (1998), Идиот в семье. СПб: «Алетейя».

Atwood, G. E. & Stolorow, R. D. (1984), Structures of Subjectivity. Hillsdale, NJ: The Analytic Press.

Bion, W. (1967), Second Thoughts: Selected Papers on Psycho-analysis. London: Heinemann.

Giorgi, A. (1981), On the relationship among the psychologist’s fallacy, psychologism, and the phenomenological reduction. Journal of Phenomenological Psychology, 12(1), 75-86.

Giorgi, A. (Ed.). (1985), Phenomenology and Psychological Research. Pittsburgh, PA: Duquesne University Press.

Heidegger, M. (1962), Being and Time. New York: Harper & Row.

Jaspers, K. (1972), General Psychopathology. Chicago: University of Chicago Press.

Jones, E. (1953), The Life and Work of Sigmund Freud, vol. 1. New York: Basic Books.

Kohut, H. (1971), The Analysis of the Self. New York: International University Press.

Luijpen, W. (1969), Existential Phenomenology. Pittsburgh, PA: Duquesne University Press.

Merleau-Ponty, M. (1968), The Visible and the Invisible. Evanston, IL: Northwestern University Press.

Mitrani, J.L. (1996), A Framework for the Imaginary: Clinical Explorations in Primitive States of Being. Northvale, NJ: Jason Aronson.

Ogden, T. H. (1989), The Primitive Edge of Experience. Northvale, NJ: Jason Aronson.

Pao, P. (1979), Schizophrenic Disorders. New York: International University Press.

Scheler, M. (1954),The Nature of Sympathy. London: Routledge & Kegan Paul.

Schutz, A. (1962), Collected Papers: Vol. 1. The Hague: Martinus Nijhoff.

Schutz, A. (1964), Collected Papers: Vol. 2. The Hague: Martinus Nijhoff.

Schutz, A. (1966), Collected Papers: Vol. 3. The Hague: Martinus Nijhoff.

Spiegelberg, H. (1960), The Phenomenological Movement. The Hague: Martinus Nijhoff.

Van Kaam, (1966), Existential Foundations of Psychology.